Ефремов Валерий Дмитриевич родился 9 апреля 1965 года в городе Комсомольске-на-Амуре в семье служащих. Закончил восьмилетнюю школу №52 (пос. Амурлитмаш) в 1980 году. Закончил среднюю школу № 30 в 1982 году. Поступил на очное отделение кафедры «Сварочное производство» Комсомольского–на-Амуре политехнического института в 1982 году. Работал электриком на заводе «Амурлитмаш». Восстановился и перевелся на кафедру «Электропривод и автоматизация промышленных установок и робототехнических комплексов». Закончил обучение по специальности инженер электрик в 1988 году. Работал на заводе «Амурлитмаш»: инженером электриком в лаборатории «Автоматики и ЧПУ» ; заместителем начальника электроцеха № 13; энергетиком и далее механиком – энергетиком цеха № 3 спецчугуна. Работал инженером по подготовке производства комсомольского филиала ЗАО «ГСС». Работал главным механиком вагонного ремонтного депо филиала ОАО «ВРК-2» в городе Комсомольске-на-Амуре.
Крещен 25 января 1997 года в приходе Успения Пресвятой Богородицы священником Олегом Скворцовым. С 2014 года учится на курсах дополнительного образования от Хабаровской семинарии по специальности катехизатор. Паномарь Кафедрального Собора Пророка Илии.
Смущения душевные
Самолет Боинг - 747 рейса Хабаровск–Москва заходил на второй круг при посадке в воздушном пространстве города Москвы и явно опаздывал с прибытием согласно расписанию. Пассажиры нервно поглядывали на часы, обменивались версиями происходящего с попутчиками. В это время из динамиков внутреннего оповещения прозвучало объяснение командира воздушного судна о том, что воздушное пространство города Москвы временно закрыто в связи с подготовкой к празднованию 9 мая и что о времени прибытия в аэропорт Домодедово будет объявлено дополнительно.
Ефрем попытался продолжить чтение книги архимандрита Рафаила «Дыхание жизни», но смысл прочитанного ускользал от него, в голове начали возникать версии возможных вариантов дальнейшего развития событий. В то же время внутри, в глубине сердца, возникло чувство потребности в сосредоточенности и упорядоченности помыслов. Мысль о невозможности влиять каким-либо образом на происходящее была импульсом к тому, чтобы всецело положиться и уповать на Промысел Божий. Ощутив себя почти ребенком, ожидающим помощи, он начал безгласно произносить Иисусову молитву. Стараясь внутренне четко произносить слова молитвы, несколько сдерживая дыхание, делая его поверхностным, продолжал, отсекая вдруг откуда-то взявшийся веер ненужных мыслей, понуждать себя на сосредоточенное произношение молитвы. В единственное мгновение, потеряв контроль над собой, он оказался в плену каких-то отрывочных образов,» событий, и разум, сопротивляясь дьявольскому натиску, стремясь сохранить истину, обратил его внимание во вчера - к началу организации поездки и паломничества.
Билеты приобрести заблаговременно перед отъездом не представилось возможным. Дата ухода в отпуск по графику срывалась непосредственным руководителем Ефрема без веских для этого оснований. В семье не было одобрения и понимания женой и сыновьями, так необходимых ему именно сейчас, в начале принятия решения о поездке на историческую Родину и о паломничестве в Курскую Коренную Пустынь, Свято-Введенскую Оптину Пустынь, монастыри городов Курска и Рыльска. На поездку и паломничество, как на благое дело, было получено благословение духовного отца Тихона и духовной матери монахини Варвары из местечка Свобода Курской области, которая предрекла его приезд семью месяцами ранее. Тем не менее, оставалась неуверенность и внутреннее беспокойство за неупорядоченность событий при волевом принятии решения.
С этим грузом переживаний Ефрем обратился за советом к игумену Николаю, который выслушав его, тихим голосом наставлял в том, что в первую очередь паломничество не должно ожесточить близких людей, а, напротив, умиротворить в понимании благости происходящего. Это непременно должно произойти, даже если паломник собрался в Иерусалим. Игумен Николай произнес: «Давай я тебя маслицем освященным помажу», после чего тоже благословил Ефрема в поездку и паломничество.
С этого времени «диавольское поспешение» прекратилось. На работе произошли коренные изменения, при которых Ефрема чуть не уволили, но затем московское руководство производственной компании отменило приказ о его увольнении. В итоге, находясь несколько дней на больничном, с диагнозом повышенное артериальное давление, при закрытии которого он автоматически оказывался в оплачиваемом отпуске, Ефрем все яснее понимал, что предстоящее паломничество есть участие в Промысле Божием, и помощь будет незрима и безгранична.
В семье его близкие уже не были так категорично настроены против поездки и паломничества. Доводы, что десяти дней хватит на поездку и паломничество, а также о том, что в соответствии с коллективным договором, через три месяца, деньги за билеты по северной льготе компания, где он работал, вернет в полном объеме, оказались для домочадцев весомыми.
Об организации паломничества на Святую Землю, в Палестину, в города Израиля и старый город Иерусалим в 2012 году паломнической службой «Радонеж» у Ефрема остались самые светлые и теплые воспоминания. За семь месяцев до начала военных боевых событий на юго-востоке Украины он совершил паломничество с той же паломнической службой «Радонеж» в Китаеву Пустынь, Голосееву Пустынь, Свято-Успенскую Киево-Печерскую Лавру, в православные монастыри и церкви города Киева.
Сделав звонок по сотовому телефону в город Курск, Ефрем обратился к двоюродной сестре Александре с предложением о паломничестве в Свято-Введенскую Оптину Пустынь с курским филиалом паломнической службы «Радонеж». На следующий день раздался звонок с мобильного телефона сестры Александры, которая с извинениями уточнила, что из-за работы по уходу за пожилым инвалидом сама она не сможет совершить паломничество в назначенное Ефремом время, но выразила готовность заплатить за него в паломническую службу «Радонеж» необходимую денежную сумму за аренду автотранспорта и проживание. Через день она уточнила, что группа еще не сформирована и что оставленной информации о Ефреме достаточно для внесения его в списки паломнической группы. Можно было приобретать билеты и готовиться к отъезду.
Женщина - работник агентства по продаже авиа- и железнодорожных билетов, недолгое время пощелкав накладными коготками по клавишам клавиатуры компьютера, объявила, что самолеты из Москвы в Курск не будут летать до осени. Маршрут следования уточнился: от Хабаровска самолётом до московского аэропорта Домодедово, затем белгородским поездом с Курского вокзала до Курска, где его должны были встретить двоюродные сестры и братья. В обратном направлении цены на билеты оказалась значительно меньше, несмотря на майские праздники. От Домодедово до Курского вокзала предстояло добраться за два с половиной часа.
Переживание, связанное с неясностью времени прибытия в Домодедово, никак не давало Ефрему сконцентрироваться на чтении и молитве.
Пассажирам Боинга-747 оставалось смириться и принимать все, как есть, по воле Божией. Ефрему было понятно, что сейчас не один десяток самолетов заходят на дополнительное кружение при подлете к московскому аэропорту, и многие транзитные пассажиры, как и он, ограниченны во времени, чтобы добраться в срок до стоек регистрации. Он мысленно обратился с молитвой к святым угодникам Божиим - святителю Тихону, Патриарху Московскому, блаженной Матроне Московской и святителю Филарету Московскому: «Святый Праведный Отче….моли Бога о нас». «Я с тобой…Аминь»,- услышал он ответ в глубине своего сердца, который вернул уверенность, ободрил и умиротворил его. По бортовому радио объявили о снижении и посадке в аэропорту назначения с опозданием на один час.
Ефрему впервые самостоятельно предстояло добраться на аэроэкспрессе до Павелецкого вокзала, спуститься в переходы станции метро, проехать по Кольцевой две остановки до Курского вокзала за два с половиной часа. Сосед - азербайджанец, далее летевший в Баку, обратился к нему с просьбой посмотреть по билетам, успевает ли он к регистрации рейса. Ефрем как мог, успокоил и ободрил его словами, что до регистрации рейса на Баку еще три часа и можно поспешать, а не торопиться.
Сам же Ефрем был внутренне собран и готов к дальнейшему движению. Багаж получать не потребуется, его дорожная и спортивные сумки оформлены как ручная кладь. В багаже самое ценное записочки от прихожан на проскомидию, молебны, сорокоусты о здравии и упокоении, переданные в церкви и монастыри с паломником Ефремом.
По приземлении самолета и переезде в здание аэропорта, далее по указателям «Аэроэкспресс», очень скоренько он оказался у билетных автоматических касс. Таксисты-бомбилы, мужчины различного возраста, доверительно предлагали быструю доставку к Павелецкому вокзалу. Он достал портмоне из левого верхнего кармана джинсовой куртки, при открывании которого вложенная бумажная икона места обретения Креста Господня, привезенная из Иерусалима, засветилась таинственным светом. Теплой волной согрело сознание, что там же, в других отделениях находятся икона святых преподобных старцев Оптинских, приложенная в Свято-Введенской Оптиной Пустыни к мощам и подаренная ему игуменом Николаем, а так же бумажные молитвенники ко Пресвятой Богородице пред иконой Ее «Умягчение злых сердец» с тропарем, собирающегося в дорогу ко Пресвятой Богородице пред иконой Ее «Одигирдия Смоленская» с 90-м псалмом, икона Божией Матери «Знамение» Курская-Коренная.
Денег в кошельке было четыре с половиной тысячи рублей, и в отдельном потаенном, закрываемом на молнию отделении, находились кредитная и зарплатная пластиковые карты. Ефрем глянул на зеленую панель автоматической кассы и обратился с вопросом к молодому человеку, таксисту, стоявшему рядом и с интересом наблюдающему за манипуляциями Ефрема: «А автомат сдачу с пятихатки или с рубля выдает?». Этот простой вопрос рассмешил и расположил душевно молодого таксиста к разговору: «Вот сюда клади деньги, сюда нажимай, отсюда получай сдачу, а вот здесь будет твой билет». Паренек-таксист указал последовательно на клавиши автоматической кассы и предложил: «А может с ветерком?…». «Извини, дорогой, ограничен в средствах, как-нибудь в другой раз. Как тебя зовут?». «Леха» - с улыбкой отвечал парень, как будто они были знакомы долгое время, и он был рад, что оказался в этом месте в это время.
Ответ Ефрема явно не разочаровал молодого таксиста. Ефрем протянул руку для рукопожатия, и оно было в ответ крепким и дружественным. Для приобретения билета под разменку ушла пятисотка, автомат исправно выбросил сдачу и билет на аэроэкспресс, отходящий через полчаса до Павелецкого вокзала.
Сорок минут в дороге, то есть, от Павелецкого до Курского вокзала необходимо добраться за один час двадцать минут по переходам, эскалаторам, в электричке, вверх-вниз по незнакомому маршруту в незнакомой обстановке. «…дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня наставь и поддержи меня….», - строка из прочитанной сегодня в самолете, где-то над Новосибирском, молитвы старцев Оптинских, ободрила Ефрема.
Диктор объявил посадку, открылись двери вагонов аэроэкспресса, и люди без суеты начали проходить и занимать свободные места. Кресла, крайние от входа, оставались свободными, и он, поставив тут же на пол свой нехитрый скарб, занял место с края. Рядом место пустовало недолго. Женщина лет тридцати пяти и с ней девочка подросток лет пятнадцати оказались временными попутчиками. Вскоре двери вагона закрылись, и электричка, мягко тронувшись с места, быстро набрав скорость, понеслась в сторону Павелецкого вокзала.
Ефрем, прикрыв веки, размышлял о мирском поспешении, о скоротечности жизненного бытия, и в какой-то момент вдруг на ум пришли первые слова Иисусовой молитвы: «…помилуй меня грешного…». И в этот раз вновь пришло умиротворение, посторонние образы, мысли, отсеклись на первом же десятке повторов, молитва ожила и вошла в глубину сердца. В то же время чувство полной сосредоточенности объяло Ефрема: «…помилуй мя грешного…».
Всеобщая подготовка пассажиров к выходу из вагона отвлекала его от молитвы и вернула его в реальность. Аэроэкспресс остановился, прибыв на Павелецкий вокзал. Двигаясь в общей массе пассажиров, Ефрем по указателям дошел до входа в метро. Там выяснилось, до Курского вокзала необходимо было выйти через одну остановку.
Название «Таганская» в памяти было связано с местом, где находятся мощи святой блаженной Матроны Московской в женской обители у Покровских ворот. Только сейчас Ефрем осознал обнадеживающую возможность посетить и приложиться к мощам святой угодницы Божией Матроны, но на руках был электронный железнодорожный билет до Курска, и время неумолимо отсчитывало на убыль секунды и минуты до отправки белгородского поезда. Он мысленно дал себе слово непременно посетить женский монастырь у Покровских Ворот на обратном пути, при возвращении на Дальний Восток.
Одновременно с Ефремом в вагон метро стремился войти парень лет двадцати с согнутой в локте и приподнятой вверх рукой. «Рука-то у хлопца больная, вот он ее и бережет», - понял Ефрем, и, крепче сжав две сумки в руках, начал пропускать болящего вперед, но сзади поднадавили, и кто как вошел в вагон в этой круговерти уже понять было трудно. Ефрем в итоге втиснулся в вагон, сумками, собой уплотняя впереди стоящих людей. Болящий парень стоял прямо перед ним, поднятым локтем елозя по ефремовой джинсовой куртке, но руку он уже вроде как-то не особо оберегал.
Ефрем, уворачиваясь, от пассажиров, продолжал втискиваться в глубь вагона. Двери закрылись, поезд тронулся.
Крайним у дверей оказался рослый, спортивного вида, всех рассматривающий в упор, молодой человек. Остановка, двери открываются: « Станция «Таганская». «Моли Бога о мне, святая угодница Божия, блаженная Матрона Московская…». Опять всеобщее движение: одни пассажиры заходят, другие выходят. Только Ефрем и парень с больной рукой все еще находятся рядом, да спортсмен, как часовой, у выхода из вагона. Ефрем вдруг заметил, что спортсмен и парень с больной рукой неплохо знакомы, и обмениваются указывающими взглядами. Пассажиры массово выходят, новые - заходят в вагон, спортсмен же, не особо напрягаясь, продолжает стоять на своем месте.
- Дядька, ты что кошельками разбрасываешься? - на Ефрема смотрели веселые, серые, с небесным отливом, глаза парня с больной рукой, которой он указывал на пол, где лежал расстегнутый портмоне, из которого светилась Иерусалимская бумажная икона с местом Обретения Креста Господня. Только сейчас Ефрем увидел свой расстегнутый левый карман на джинсовой куртке. Он, поставив сумки, поднял кошелек. Спортсмен и парень с больной рукой уже стояли на перроне и смотрели на него. Закрылись двери вагона, и электричка устремилась к станции «Курская». Вошедшие пассажиры оттеснили Ефрема, с раскрытым портмоне в руках и зажатыми в ногах дорожными сумками к торцевой стенке вагона.
Он раскрыл кошелек. Все четыре тысячи рублей оказались на месте. «Показалось, привиделось» - рассудил Ефрем и только сейчас увидел, что молния потаенного отделения, где лежали зарплатная и кредитная пластиковые карты, оказалась расстегнута, и обе пластиковые карты были видны. «Обжегся кто-то», - пронеслась в мозгу его уличающая, осуждающая мысль. «Нет, только не считаться с этим, ведь ничего плохого фактически не произошло, значит, прочь смущения от лукавого», - отсек он мысль-прилог.
Рядом в кресле сидела пожилая женщина, отчасти видевшая произошедшее.
- Повезло вам, - произнесла она, искренне улыбаясь всем лицом, при этом еще и как-то особенно умиленно и душевно посмотрела на него. Поезд остановился на станции «Курская», двери вагона открылись, и увлекаемый людским потоком Ефрем вышел на перрон. Взглянув на часы, он отметил, что времени было еще достаточно до отправки белгородского поезда, посадка пассажиров только начиналась, и можно было поспешать, а не торопиться…
..
