С сегодняшнего дня редакция сайта Амурской и Чегдомынской епархии начинает цикл знакомсв наших читателей с произведениями иерея Николая Блохина, клирика Кафедрального собора святого пророка Илии, руководителя отдела тюремного служения Амурской епархии. (Николай Блохин, иерей)
И первым произведением о. Николая размещенным здесь, станет: "Диковинки красного угла или Святая Русь на реке времени (Истории, которые рассказал церковный сторож Игнатий Пудович Собирателев)"
Второе полугодие 6-й «А» начинал с урока «Истории древнего мира». По мнению ребят - ненужный урок, на котором лучше заняться более важными делами: например, списыванием у отличника математики, или обсуждением, как выклянчить у родителей деньги на кроссовки.
В этот первый день списывать было нечего и незачем, потому как на каникулы математику не задают; да и вообще, этот первый день учебы называется учебным чисто символически: пришли, отметились, получили домашнее задание и разбежались.
Историю вела единственная в школе «историчка» Клара Карловна, которую за глаза все школьники от пятиклассников до выпускников звали Карлой. Диплом учителя Карла получила недавно, свой предмет, историю, любила беззаветно, была уверена, что хорошо ее знает и все в ней понимает.
Сегодня знакомились с возникновением христианства и его Основателем, Который в учебнике назывался «бедным странствующим проповедником». Треть страницы - вот сколько места нашлось христианству и его Основателю в «Истории древнего мира», - ровно в десять раз меньше, чем римскому императору Нерону и его воспитателю, философу Сенеке, названному «великим». Нероном с Сенекой и закончилось ушедшее в каникулы прошлое полугодие. Нерон был выписан таким негодяем, что жуть брала. Главное же негодяйство его заключалось в том, что он заставил воспитателя своего, Сенеку, покончить с собой, что тот и исполнил совершенно спокойно, вскрыв себе вены. На фоне этого злодеяния поджог им своей столицы, Рима, выглядел не очень крупным эпизодом. В поджоге обвинили христиан — последователей недавно возникшего и всем мешавшего «учения». В связи с описанием этого эпизода и возникли христиане на страницах учебника. С ними Нерон жестоко расправился, и, как утверждала «История древнего мира», сама жестокость казней пробуждала у римского населения сочувствие к этим людям. Затем следовали три поучения Основателя христианства, Иисуса Христа, что возвышающие себя — унижены будут, что просящему у тебя надо дать и что судить нельзя никого, тогда ты сам не будешь судим. Затем следовали каверзные вопросы ученикам, типа: есть ли сходство взглядов Сенеки с учением христиан? Сохранили ли поучения Иисуса Христа свое значение в наши дни? На этом тема христианства закрывалась, после чего быстренько переходили к следующим посленероновским временам, и в этих временах о христианстве не упоминалось вовсе.
Сейчас же Карла решила задать, на ее взгляд, более важный вопрос, который следовало бы задать еще в прошлом полугодии, после изучения периода Неронова правления: «Существует мнение, что неограниченная власть портит и развращает правителя государства. Подтверждается ли это мнение на примере Нерона?». Отвечать на этот вопрос Карла вызвала Павла Фивейского, отличника, своего любимчика, того самого, у которого все списывали математику, да и не только ее. Прямо перед Карлой, за первым столом, сидел новенький (первый день сегодня), чудноватый мальчик со странной фамилией - Собирателев. Карла заметила, как вздрогнул он, когда произнесла она фамилию отличника.
Павел Фивейский на вопрос ответил кратко и бойко:
- Неограниченная власть отвратительна. В цивилизованном обществе ей вообще не должно быть места.
Отличник выделил голосом слово «отвратительна», а про «цивилизованное общество» ввернул оттого, что это было любимым словосочетанием Карлы, которую знал уже давно. Карла и его мама - давнишние подруги, закончили один и тот же педагогический институт, но, в отличие от Карлы, мама отличника занималась домом - так распорядился папа, которого Карла в шутку называла деспотом. Да, папа Павла Фивейского имел в своей семье власть неограниченную, что взрослеющему подростку «очень нравилось», а точнее, совсем не нравилось.
С двумя вопросами из учебника про Сенеку и поучения Христа отличник разделался столь же быстро и категорично. Он заявил, что некоторое сходство имелось в учениях Сенеки и Христа - о милосердии и великодушии, но Сенека несравненно выше Христа, ибо Сенека опирался на гордость и честь в человеке, а посему ни одно из поучений Христа для сегодняшнего дня не годится, ибо в них нет места ни гордости, ни чести - человеку нельзя возвышаться, следует прощать всех подряд и невозможно никого судить.
- И остальные поучения Учителя христиан такие же, - Павел пренебрежительно пожал плечами. - Возлюби врагов... Врагов бить надо!
- Успокойся, успокойся, Павлик, - Карла мягким жестом показала, чтобы он садился. - Ты молодец, и я вижу, что в каникулы ты время не терял, дополнительную литературу почитывал. Ну что ж, отметок в этот день обычно не ставят, но нарушим обычай, поставим за четкость и убежденность - первую в этом полугодии пятерочку.
Поставив в журнал пятерку, Карла подняла голову и даже поежилась слегка от направленного на нее взгляда новенького. А смотрел он на нее так, как будто ему Карла вместо обещанного мороженого подсунула дохлую мышь.
- Мне кажется, ваш новый одноклассник хочет что-то добавить? - Карла, улыбаясь, глядела на новенького.
Тот поднялся и сказал:
- Добавлять тут нечего. Все, что он сказал - неправда. А как жаль! Ведь Павел - однофамилец такого великого человека.
Карла после замешательства сказала, уже не улыбаясь:
- А ну-ка, поясни, какого человека?
- Павел Фивейский - это такой святой, друг Антония Великого, монах, который жил в пещере Фиваидской, в Египте, ему ворон каждый день хлеб в клюве приносил.
- Как, ворон в клюве? - Карла снова улыбнулась. - Ваня, но вы уже вышли из возраста, когда сказки за быль принимают.
- Это не сказка. Это «Жития святых». Мы их с дедушкой каждый день читаем¼
Карла перебила его мягко:
- Нельзя опираться на «Жития святых», как на историческое свидетельство¼
- Почему? - возразил новенький. - Там все правда, а вот здесь, - он щелкнул пальцем по учебнику, - вранья хватает!
Что там вранья хватает, Карла была вполне согласна, однако подобные пощелкивания у шестиклассников надо пресекать.
Карла подняла вверх палец и сказала назидательно:
- Но-но! Нельзя так говорить.
- Можно. Ложь можно обличать. Спаситель сказал: проповедуйте. А врагов не убивать, врагов любить надо, потому что эта заповедь - не человеческая выдумка, а наказ самого Господа. Начнешь мстить всем врагам, обязательно найдется кто-то, кто посильней тебя. Кто тогда спасет тебя от его мести? А простишь своего врага, тогда и Господь всех, кто тебе мстить собирается, силы лишит.
- А ты читал Евангелие?
- Мы его с дедушкой каждый день читаем, а что непонятно, он мне растолковывает.
- А кто у тебя дедушка?
- Сторож при церкви Предтеченской. Мы только позавчера туда, в сторожку, переехали. Ну, и еще столярит там, на службе прислуживает.
- Шестерит, - произнес пренебрежительно чей-то голос сзади.
- В храме шестерить - Богу угодить, - тут же ответил новенький.
Карла не успела среагировать на эту словесную перепалку, только руку подняла, призывая к молчанию.
- А еще что-нибудь ты читаешь, Ваня Собирателев?
- Зако-он Бо-жий, - почти пропел тот же голос сзади.
- Закон Божий уже прочел. И тебе советую, - ответил новенький, не оборачиваясь.
- Так! Говорить с места можно только после поднятия руки и моего разрешения.
- А еще мы читаем «Жития святых».
- М-да.. Ну, а Пушкина, Лермонтова?
- Читаю, их мне тоже дедушка дает.
- Какой послушный внучек, - усмехаясь сказал отличник.
На этот выпад Карла почему-то не среагировала.
- Вообще-то, такое послушание - это хорошо, - Карла вздыхала, сосредоточенно раздумывая. - Но, понимаешь, э-э, мы, взрослые, тоже ведь, бывает, ошибаемся, когда дело касается, ну, таких вещей, в области культуры... Мы, понимаешь, часто недооцениваем то, что бесценно, вечно, и - переоцениваем, так сказать, временное, уходящее.
- А Евангелие и «Жития святых» - это и есть вечное и бесценное.
- Ну, а остальное культурное богатство: литература, кино?
- А это и есть временное и уходящее.
- Ну, а однобокость, в ней, вообще-то, тоже хорошего мало, - слегка даже раздраженно сказала Карла. - Прости, пожалуйста, твой дедушка, он что, запрещает тебе читать что-либо без его разрешения?
- Да я и сам не хочу.
Карла сокрушенно покачала головой, постукивая ногтями по столу.
- Мой дедушка поставлен надо мной Богом, - продолжал Ваня, - и, слушая его, я Самого Бога слушаю. А если не буду слушать, то,- «В малом ты был неверен, кто доверит тебе большее?» - это Сам Иисус Христос так сказал.
- Это все тебе дедушка внушил?
- Мы про это выписывали вместе, когда читали.
- Но, извини, пожалуйста, твой дедушка - не Бог! Он может и ошибаться! Да так, что жизнь твою искалечит.
- Если мы делаем не рассуждая то, что нам велят, то сделанное нами будет во благо, а если в чем-то ошибались те, кто велели нам, то надеемся, что их ошибки Сам Бог и исправит. Исправит для всеобщего назидания, чтобы мы, делающие, слушались бы по-прежнему, а поставленные над нами - ошибки свои поняли.
- Это что, цитата откуда-то? - почти испуганно спросила Карла.
- Да, - улыбаясь, ответил Ваня Собирателев. - Это дедушка мне написал, а я выучил.
«Это уже не просто неограниченная власть, это что-то уже совсем!..» - что именно «совсем», Карла не успела додумать.
Все с той же широкой улыбкой Ваня Собирателев сказал:
- Карла Кларовна, мы про Нерона и Сенеку забыли.
Карла даже вздрогнула и не обратила внимания на искажение своего имени-отчества.
- Ну и что же теперь ты скажешь про Нерона?
- А про Нерона скажу, что ему, несчастному, Божьего благословения не было, чтоб его неограниченная власть на добро шла, а не на зло. А императорская власть и должна быть неограниченной! Но опираться надо не на идолов дурных, не на учения Сенеки, а на Бога.
- Это все тебе тоже дедушка внушил?
- Это мы с ним читали! У Сенеки все его учение опирается на гордость да на достоинство, да на честь, а это и есть гнилые палки, на них не опираться, а выбросить их надо. А христиане, которых Нерон велел на кострах сжигать и на крестах распинать, они имели Божье благословение вынести все муки. И опора их - те самые заповеди-поучения, - Ваня полуобернулся к Павлу, - Христовы поучения, из которых главное -прости! не суди! И висящие на крестах христиане, которым огнем поджаривали пятки, у римской толпы никакого сочувствия не вызывали. Римская чернь требовала у императора только хлеба и
зрелищ. Не знала римская языческая чернь ни к кому сочувствия. А терпением боли и презрением к смерти римлян тоже не удивишь. Всегда те, кого казнили, или кричали от боли и молили о пощаде, или, стиснув зубы, проклинали своих мучителей-палачей. И вот римляне видят невиданное и слышат неслыханное: страдальцы благословляют своих палачей. Гордый самоубийца Сенека такому научить не мог, и никто из людей этому научить не мог. И вообще, христианство, это не просто учение, это - все! Это - полнота жизни здесь, на земле, и дорога в Царство Небесное. Так дедушка говорит.
- А что обо всем этом говорит твоя мама?
- У меня нет мамы. Она умерла, когда я учился в первом классе.
- Прости, пожалуйста, - Карла смущенно опустила глаза.
- Она ко мне во сне приходила и говорила, что она жива и что ей хорошо.
Карла очень не хотела продолжать разговор на эту тему. Ей всегда становилось не по себе, когда при ней речь заходила о покойниках. У нее самой умерла мама, когда она была чуть постарше этих шестиклашек. И она до сих пор помнит ужас того состояния, когда окончательно осозналось: у нее больше нет матери. Но ни разу за эти годы умершая мать не являлась ей во сне.
- Во сне может все что угодно присниться, - сказала она, не поднимая глаз и глядя в классный журнал.
- Да, дедушка говорит, что снам доверять нельзя, но есть особые сны, Божьи. Да и батюшка, отец Порфирий, говорил, что явление моей мамы от Бога было. Помолились мы все вместе вечером, а ночью она опять является. Я с ней вслух разговаривал, дедушка вставал, крестил меня, икону нашу ко мне прикладывал, а мама только радовалась этому. А икона наша семейная - это все январские святые. И Павел Фивейский там есть. У тебя когда день рождения? - Ваня повернул голову к отличнику.
- Послезавтра, а что?
- Так он у тебя небесный покровитель! - Ваня проговорил это с такой улыбкой, что у Павла даже злость прошла. - У тебя именины через две недели, двадцать восьмого. В этот день его праздник. Он в этот день преставился.
- Умер, что ль?
- Преставился!
- Тоже мне, праздник! Празднуют день рождения.
- Нет, празднуют и преставление. Честна пред Господом смерть преподобных Его. В этот день они в Царство Небесное идут. А это - праздник праздников всей жизни. Так вот, а Павел Фивейский, тот, настоящий...
- А я что, игрушечный, что ль? - опять обиделся отличник.
- Да, - совершенно серьезно сказал Ваня, - мы с тобой игрушечные. Как и все здесь.
- И я? - улыбаясь, спросила Карла.
- И вы тоже, все мы - игрушки в лапах того, кого ты, Павел, поминал раз тридцать до звонка.
- Черта, что ль?
- Его. Только лучше не поминай его больше, - Ваня вдруг размашисто перекрестился. На легкий смешок, возникший в классе, он не обратил внимания и продолжал: - Тот, настоящий Павел Фивейский, монах-затворник, всю жизнь с ним боролся молитвой. И вот, чтобы он не отвлекался на заботу о еде, Господь посылал ему ворона с хлебом.
- Хо, - раздался сзади тот же ухмылистый голос, что издевался недавно насчет Закона Божия. - А вон ворона за окном летит. Давай, помолись-ка ей, может поднесет чего-нибудь в клювике!..
- Так, Антон, без насмешек! - Карла поднялась над своим столом.
- Антон? - Ваня повернулся к говорившему. - А у тебя когда день рождения?
- Скоро, - Карла на всякий случай встала между их столами. - У нас в классе половина январских.
- Так у тебя покровитель - сам Антоний Великий, основатель монашества, друг Павла Фивейского. И ты не сердись на меня, Антон, но про молитву никогда больше так не говори. Павел Фивейский не просил, чтоб ему ворон в клюве хлеб приносил. А Антоний Великий этого ворона видел, когда навещал Павла. Понимаешь, они молились за весь мир и сейчас молятся за нас с тобой. Карла Кларовна, а можно я расскажу одну историю, которую дедушка мне написал, а я выучил, а? Она про то, что такое молитва монаха за всех нас.
Карла опять не заметила переиначивания ее имени и спросила:
- А до конца урока успеешь?
- Успею. Она короткая.
- Ну что ж, давай. Иди тогда к учительскому столу, а я на твое место сяду.
Ваня вышел к учительскому столу и опять перекрестился, только теперь он сказал: «Господи, помогай!» Никто не усмехнулся, все напряженно ждали.
- Сначала - введение. Монахи - это особые люди, которые уходят из мира в монастыри, чтобы молиться за себя и за всех нас. «Царство Мое не от мира сего» - так говорит Спаситель Иисус Христос в Евангелии. Вот в это царство и уходит монах. Посвящение в монахи называется постригом. При посвящении человек, идущий в монахи, получает новое имя и дает три обета. Первый - обет нестяжания. Никакого личного имущества у монаха нет. Второй - обет целомудрия. Жены, семьи у него нет и быть не может. Третий - обет послушания. Полное и безоговорочное подчинение поставленному над тобой наставнику. Если рядом колодец, а наставник скажет: беги за водой к источнику, который в десяти верстах от колодца - надо бежать.
Тут в классе возник гул протеста, общую суть которого выразил все тот же отличник:
- Это что же получается, выходит, ноги пусть о тебя вытирают, да?!
- Выходит - да, - спокойно ответил Ваня. - Только не ноги о монаха вытирают, а стирают с его души мирские язвы. Для того монах и идет в монастырь, идет добровольно, и все три обета должен выполнять, не раздумывая. И это очень тяжело. А история называется:
Черные мешки
Здесь Ваня Собирателев сделал паузу и торжественно сказал:
- Эпиграф: «За каждое праздное слово, сказанное вами, дадите вы ответ в день Страшного Суда!». Так Спаситель наш говорит в Евангелии.
«Каждый человек плывет по Реке Времен. Сколько времени ему отмерено Богом, никто не знает. И не надо знать, жить надо. Вот мы и живем. С семи лет каждый человек начинает отвечать за свои слова и с этого момента в его жизни появляется черный мешок. Большинство узнают о нем слишком поздно. И вот, в конце жизни, изнемогая от усталости, ты думаешь сокрушенно: да где же мои силы, которые даны были мне, чтобы прожить жизнь?..(продолжение следует)
